Автор не понял (простите, Владимир Иванович, за прямую речь, но истина дороже), что главное не в том,  каких размеров вырастет дерево и сколько проживет, а в том, насколько «ярко» /т. е. интенсивно/ оно проживет свою жизнь, пусть короткую, как русские поэты, и сколько в среднем за один год (единицу времени) жизни даст плодов - в пересчете на единицу площади сада. Да и верно это только для плохих, естественных бедных земель, а на хороших, искусственно обогащенных, почвах малоразмерные деревья с мочковатой корневой системой – а в клоновых подвоях это свойство выражено еще сильнее, чем в обрезанных сеянцевых корневых системах, которые получаются при пересадке и разветвляются на концах - будут показывать гораздо лучшие результаты, чем сильнорослые непересаживаемые (по примеру Анзина) деревья со стержневой скелетной структурой корневой системы; и что для понимания этого вовсе не обязательно тратить долгие годы жизни, а достаточно простого расчета (и моделирования, а обдумывание – это тоже вид моделирования, прямо в мозгу). По сути, он – Анзин - приспосабливается под неторопливый ход естественной жизни, предлагая не «насиловать» природу (в данном случае корневую систему, обрезая ее при пересадке), вместо того, чтобы активно влиять на окружающий мир, облагораживая его и создавая лучшие условия для жизни – конкретно - улучшая почву, расправляя и формируя разветвленную корневую систему. Но так неторопливо могли позволить себе жить только монахи и некоторые советские ученые «долгожители» «застойного периода» – а в наш нынешний стремительный век непозволительная роскошь выращивать огромные деревья «динозавры» по многу десятилетий на одном месте. Карликовые деревья «служат» в промышленном саду всего 15 лет, после чего раскорчевываются, а плодоносить начинают на 2-4 год после посадки для разных сортов; полукарликоые – живут подольше – 20 лет, сильнорослые 25 лет. «Колонны» живут еще меньше, а саженцы в луговом саду вообще скашиваются после двух лет! Труд по раскорчевке и последующему восстановлению земли для новых посадок, также как и дополнительные затраты на выращивание новых саженцев, особенно медленно и «туго» растущих карликовых саженцев – «не считается». Ибо главные исчерпаемые и ограниченные ресурсы развития садоводства – это имеющееся пространство (площадь сада), затем энергия (ограниченная активностью солнечного излучения), масса (питательных веществ в окружающей среде, прежде всего гумуса в почве) и время (в относительном масштабе интенсивности роста в данной климатической зоне), а трудовые ресурсы практически неограниченны – при данном уровне  развития науки и техники и людской перенаселенности]. 

Когда-то, лет 10 назад, когда я только начинал это необъятное, неподъемное дело и был помоложе и поглупее, мне хотелось, чтобы приехал какой-нибудь журналист, (типа Лыскова из газеты «Завтра», что ездил в те времена по деревням и описывал интересных людей), и, узнав о нас, «братьях отшельниках», опубликовал статью о нас и о нашей жизни, достижениях. Я казался себе интересным и оригинальным… Мне также очень хотелось, чтобы кто-то из известных и уважаемых людей – например, редакторов газет и журналов (например, газеты Завтра, ЛГ), членов правительства, тележурналистов (правда, это уже давно, еще в советские времена, в буржуазные времена я их не уважал и обращаться не собирался) – узнал мое мнение по важным для страны вопросам и как-то отразил его в своих статьях, а, возможно, и опубликовал бы частично мои работы или выдержки из них (в советские времена мои письма не раз печатали в газетах и журналах в рубриках дискуссий на актуальные темы – в Литературной газете, Комсомолке, Правде, журналах Дружба народов и др.), для чего я писал им письма. Но теперь меня эта мишура жизни, чужое мнение, признание и т. п. – совсем не волнуют, также как их мнение и оценка, и вся эта «ярмарка тщеславия», равно как и ученые звания, должности, официальные награды и пр. регалии, и даже доходы, состояния, дома, богатство - которыми так любят меряться ограниченные людишки. Мне главное, чтобы мне не мешали делать то, что я хочу, в том числе писать о чем или о ком угодно, когда есть такая потребность. Для меня уже нет авторитетов.  Я пережил уже большинство вождей и героев, многих писателей и большинство знаменитых поэтов (по возрасту).  Я вижу глупости и непонимание очевидных для меня и прочувствованных, продуманных истин и вещей даже у многих моих известных уважаемых  современников из «патриотической оппозиции», «лучших из лучших» (Проханов и его сотрудники, даже Зюганов, который боится порой назвать вещи своими именами – например, объяснить женщинам, как их в очередной раз пытается обмануть наше демправительство, заставив клюнуть на пустой крючок некоей  подачки в 250 тыс. руб. целевым назначением – на улучшение жилья, на учебу детям и на накопительную пенсию. Но, во-первых, то все обещается только через 4 года, когда нынешнего правительства не будет и в помине, во-вторых, эта сумма – менее 10 тыс. дол. – мизерная, чтобы решить проблемы жилья (менее 3-х метров квадратных самого дешевого жилья в Москве, а остальные-то надо доплачивать!) – да и не интересно это многим, особенно на деревне – там жилья хватает, все поразъехались. Далее, даже если выделить эти деньги сразу- то это будет всего лишь по 1 тыс.  руб. в месяц на ребенка в течение 20 лет!, что можно сделать на такие деньги? Но и их не дают – обещают дать на образование детям – но кому нужно учиться в ВУЗах  и за границей, если ребенок деревенский  школы  не заканчивает, и дальше ему дорога закрыта. О пенсии матери, которая будет увеличена за счет процентов от счета в банке – и говорить смешно – при чем тут пенсия через 30 лет, кто о ней вообще думает в таком возрасте? Разве что убогий и ненормальный, которому до нее не дожить. А жить то матери нужно сейчас! Короче – очередной обман и фикция для слабоумных, продуманная пиар-акция для набора очков в грядущей выборной кампании президента и парламента, как посулить, чтобы ничего не дать!  И очередная кормушка  для чиновников и руководителей разных фондов и банков. Ну, как можно с такими дураками и наивными людьми (и подлецами, типа Брюлева, ведущего РТР, который уже испугался, что некоторые нечистоплотные матери будут пытаться вытянуть эти деньги на лечение больных детей – будто здоровым эти деньги не нужны) жить в одном государстве? «Карету мне, карету, сюда я больше не ездок!» - не зря мы уехали в глухую деревню от этих … Но ведь раз это обман, то и плодов он не даст – каждая безвестная СМИ мать прикинет свои возможности, оценит предстоящие проблемы и втихаря сделает очередной аборт. И воз демографических проблем останется на месте…).

Это  очень легко – верить богам, вождям, лидерам, командирам, начальникам, «людям»,  «состоявшимся». [В смысле выражения, как учил мой отец «Ты посмотри, как люди делают». Так и у нас в деревне местные так рассуждают: «У нас так не делают» - когда ты пытаешься сделать что-то лучше, чем они делали раньше и как привыкли делать по ограниченности и бедности. Например, они не делают бетонные фундаменты, и все избы стоят у них наперекосяк, ибо венцы сгнили; они не красят дома, и тем более пристройки,  сараи (краски жалко, денег на нее нет); они не используют шурупы в строительных работах (это долго и дорого, хотя позволяет делать прочнее и лучше, за счет подгонки разборных конструкций); не используют оцинкованных гвоздей; они не делали металлических заборов – а только деревянные, да обычно еще из жердей и бревнышек-столбов (натасканных из леса), и переделывали их каждые пять лет; они не пропалывают вручную, совочками, землю под плодовыми деревьями, а, в лучшем случае – скашивают траву; они не вырубают бревна под шлиц при обшивке вагонкой изнутри дома – для максимального увеличения внутреннего пространства – а просто пришивают рейки на самые выступающие бревна, ограничиваясь свего тремя-четырьмя рейками – тогда как мы прибивали по возможности к каждому бревну, или, в крайнем случае, через одно бревно – для усиления прочности стены, чтобы на нее можно было повесить полки и т. п.). И вообще выше определенного качества они работать в принципе не будут, хоть ты им сколько плати и даже казни. И больше определенного времени на определенные работы они тоже тратить не будут. «Так мы ничего не заработаем» - говорят они, как ты ни убеждай, что ты готов заплатить за отличную работу намного больше, даже в несколько раз, а плохая тебе задаром не нужна – бесполезно заставлять, только обижаются и бросают работать. Уже не раз приходилось рассчитывать их, после того, как грубая работа сделана (типа сруба) – несмотря на полученную полную предоплату, и доделывать за них качественно самим, для «души» и внутреннего удовлетворения.]

Не дозрели еще, в массе своей, в глубинке особенно, наши русские люди до качественной работы – европейской и тем более азиатской тщательности. Нас, в оборонной промышленности и науке учили работать по другому – не считаясь с затратами времени и средств создавать изделия предельного качества и надежности. Если бы мы с таким подходом создавали микроэлектронику для космических аппаратов и ракет, то взорвали бы сами себя и весь мир сгубили (а у нас сейчас за нанотехнологии взялись люди без среднего спецобразования, сгубившие всю не только микроэлектронику страны, но и силовую энергетику).

Для таких малокультурных рабочих «разгильдяев» и нужен жестокий капитализм,  и даже «шоковая терапия» по Гайдаровски. В Англии иностранных рабочих гастербайтеров контролируют т. н. «супервайзеры» (в смысловом переводе – надсмотрщики).  Они ходят среди рабочих и наблюдают, кто как работает – кого-то поправляют, кого-то премируют или выделяют, повышают, а кого-то и выгоняют. Те, кто там побывал, говорят, что после Англии (такой трудовой школы) можно на работу устроиться везде.

Так вот надо, чтобы у каждого был такой строгий контролер в душе, не позволяющий плохо работать, заставляющий работать предельно хорошо, в каждом деле выжимать себя до предела, без остатка, обучаясь на каждой работе и уча других, с кем приходится совместно работать, чтобы с каждым разом делать еще лучше и идти еще дальше в своих делах. Чтобы научиться получать удовольствие от преодоления трудностей и решения возникающих задачек, которые предоставляет жизнь; от самого процесса обучения и саморазвития, «превосхождения/превзашедствия» на самим собой, как вымучивал себя Данила мастер, делавший каменный цветок в царстве хозяйки медной горы у Баженова. Человек должен стать самым строгим судьей самому себе, и работать не на начальников или зарплату – а «на совесть» собственную.

Такой Человек становится самостоятельным действующим элементом истории и общественного развития, он не сопьется, когда останется без «начальников» («эй, начальник» - как говаривали зэки) – в той же заброшенной деревне или рабочем поселке, где не  осталось «работы» (в примитивном понимании людей, которые привыкли работать только за зарплоату, по найму, хотя работы кругом край непочатый – такая неустроенная пока российская земля и жизнь).

(Отступление. Даже мой «шеф», В.В.Лебедев, настоящий ученый и большая умница,  начальник лаборатории,  говаривал еще давно,  когда в молодости, еще будучи техником, я позволял себе порассуждать о жизни, и цене свободного времени.  «А зачем оно людям,  сопьются»,  что меня тогда сильно коробило и возмущало  (я учился 6 лет в вечернем институте,  при 6-и дневной рабочей неделе,  и мне тогда страшно не хватало времени для прочих занятий и увлечений,  помимо прямой работы и учебы.  Такое мнение было даже у этого весьма одаренного и образованного человека, с прозрачной головой, с широким спектром интересов (и стихи писал,  и «политикой» живо интересовался, и философией) очень много давшего для меня, а впоследствии - брата (и других работников под его началом),  позволяя  много заниматься  в рабочее время именно глубоким изучением вопроса,  повышая квалификацию,  буквально учиться,  а не бежать сломя голову  что-то делать, не понимая что, без предварительного серьезного изучения темы,  в отличие от некоторых других начлабов «энергетиков-силовиков»,   принцип которых был – «делать быстрее».  Но именно его лаборатория вела новые серьезные разработки, новые темы, в частности проводила микромитиаризацию изделий  на базе новых технологий (дело тогда новое),  а потом передавая ведение темы в другие подразделения, и именно у него в лаборатории собрались лучшие инженеры отдела.  Он давал время для раздумий, но сугубо выборочно,  были и у него «бегунки» и «рабочие лошадки»,  как же без них,  которых гонял жестко (те работали по времени),  при том что заботился о всех людях,  и думал об их регулярном продвижении, или премиях, что бывает не часто,  Но и у такого «демократа»  в хорошем смысле,  как и у любого начальника даже советского времени, было к людям несколько потребительское отношение. Если он видел,  что человек горит работой,  он давал ему время буквально закапываться,  добираясь до сути,  но вот  прочие занятия и увлечения не поощрял,  хотя позже, когда мы с братом  уже  закончили учебные институты и работали  в более свободном режиме,  он приглашал нас с братом в гости на «философские» вечера,   где темы  бесед были совершенно разные.  Жаль,  что по ряду обстоятельств наши дороги разошлись,  он сам,  «вольномыслящий», не вписался в нашем головном,  институте, куда нас и привел с братом,  и ушел в отраслевой институт. Приглашал и нас начальниками секторов-лабораторий,  но та работа «на быстринке»  текущих заказов поглотила бы полностью,  и я с братом,  каждый самостоятельно, приняли решение остаться в  головном институте,  где возможностей для неформального профессионального роста было несравненно больше,  при том,  что карьерный рост был весьма ограничен,  слишком велика была конкуренция,  да и штаты не резиновые.  Мы с братом выбрали время и возможность развития,  и, хотя карьеры в принятом понимании не сделали,  но ни я, ни он,  у которого судьба сложилась менее удачно (в том же формальном смысле),  ни разу не пожалели о выборе,  отработав до 1994-95г включительно «на бумаге»,  занимаясь научно-прикладными вопросами и разработкой специзделий и систем на уровне межотраслевой кооперации,  имея доступ к разнообразным источникам информации, помощников в лице математиков и программистов, инженеров и техников, и прочих вспомогательных служб, и огромные возможности для повышения квалификации,  профессионального и общего развития (ограниченные лишь собственными силами и способностями).   Мы  выбрали  свободное время тогда,  в начале 80-х,  когда отечественная  наука стала явно замедлять свой ход,  и энтузиазм довоенного,  а затем и послевоенного поколения стал угасать,   все более сменяясь устремлениями к покою,  свободной жизни и материальному достатку. Пройдя суровую школу жизни в НИИ на низовых должностях, наевшись «железа»  и  «суетной» практики,  мы ценили те возможности,  которые нам давал «элитный» институт,  (не взирая на некоторые вышеупомянутые издержки),  как будто чувствуя, что спокойное время социальных гарантий и профессиональных возможностей, интересной творческой, интеллектуально напряженной работы подходит к концу.  Тогда мы не могли в деталях представить надвигавшейся трагедии для всей страны,  и в частности для огромной армии ИТР,  в том числе и в нашей радиопромышленности.  Но чувствовали, что мы приближаемся куда-то к пропасти – не могло вечно продолжаться медленное опускание - деградация. И когда ходили в обед по проспекту Мира и ели великолепное сливочное мороженное, которое стоило всего двадцать копеек,  а потом шли в столовую на территории (на это  начальство смотрело сквозь глаза,  понимая, что надо контролировать работу,  а не режим,  ибо в голову не залезешь   и насильно думать не заставишь),  то мы понимали,  что такая  «красивая жизнь»  когда-то закончится.  Мы с братом уже тогда говорили коллегам,  что «когда-нибудь мы будем вспоминать эти «сытые» времена».  Но,  все же,  тогда  в 88-90-м мы не могли представить всей чудовищности гайдаровской реформы, которая  обрушилась на нас как  непредсказуемый ураган, смяв жизни и судьбы почти всех,  кто нас окружал.  Подавляющее большинство сотрудников института лишилось работы по факту в январе 1992г,  формально же уволилось после приватизации предприятия в 1994г,  когда получили акции (и тут же изголодавшись их продали за пару тысяч долларов всяким банкам).  Теперь я с удовлетворением осознаю тот факт,  что мы все-таки  отработали по  выбранной и любимой специальности по 27-30 лет,  причем на разных должностях,  начиная с самых нижних (лаборантов и младших техников!) до ведущих инженеров, разрабатывая  разные образцы радио изделий и систем,   и кое-что все-таки сделали, а, значит, специальность приобретали не зря.  Но, более того,  работа с «железом» в отраслевом институте,  а затем «на бумаге» в головном институте,  позволила расширить кругозор,  обрести самостоятельность мышления (политического и философского),  что  позволило сформировать свое жизненное кредо  и сознательно выбрать свой путь,  о котором ни я, ни брат не жалеем.  У судьбы мы урвали срок «стабильного  состояния»,  достаточный для созревания,  обретения человеческого запаса прочности, достаточного, чтобы не сломаться в то сложное время,  не потерять себя,  выжить.  И более того,  суметь извлечь для себя выгоду из нового положения.  Нас хотели поставить на колени,  а мы  доказали,  что  можем прожить без них,  самодовольных начальников советского времени,  и  «крутых хозяев» рынка,  «работодателей»,  (которым мы должны были быть благодарны и лизать пятки),  получая гроши и нагоняи,  унижения и оскорбления.   Что они нам не нужны,  а  без нас (точнее, таких как мы) им не жить.  Мы ничего не требуем и не просим,  но не требуйте ничего и от нас,  уж коли нам обещали свободу.  Стройте свои наукограды,  но без нас,  мы  только посмеемся над очередными «мыльными пузырями» и прожектерством несостоятельной власти,  а себе творческое дело и интересное занятие найдем,  до конца ниших дней хватит.  Останемся каждый при своем,  а это значит, что паразитам всех мастей скоро нечего будет есть,  им обязательно нужны доноры,  а мы  бесплатными энтузиастами комсомольцами быть не хотим. (ведь не может же просуществовать сам по себе ни шоу-мэн,  ни крупье игорного зала,  ни охранник ЧОПа,  ни любой чиновник, а крестьянин может,  к тому же если он обладает рабочими специальностями,  а уж «какой-то инженер»   (как презрительно ныне принято говорить о несчастных,  более ни на что не годных)  проживет тем более).  Впрочем, это я утрированно,   мы пенсионеры, очевидно, никого напугать не можем своим бойкотом работы,  нас уже засчитали в нахлебники.  Но «власти» страшен наш пример,  который, впрочем,  не оригинален, и  уже давно усвоен парнями, заканчивающими технические Вузы,  и уже 15-20 лет идущими работать не по специальности,  а в коммерческие фирмы, или организовать свой «бизнес» - «купи продай», словом, заниматься чем угодно, только не серьезным делом.    Рыба ищет, где глубже,  а человек - где лучше.  Но кто-то ведь должен работать,  а не торговать?).

Такие люди построят цивилизованную жизнь на необитаемом острове и даже планете, они являются центрами кристаллизации культурной жизни, организаторами мира и носителями прогресса. (Пример – поместите колонию немцев в Африке, и они там сделают через двадцать лет маленькую Германию, и поселите колонию африканцев в Европе, они там сделают большую свалку и, скорее всего, погибнут в первую же зиму).

Теперь, к зрелым годам, я понял такую непростую вещь, что жизнью правит не элита, а «маленькие» «простые» люди, делающие независимо свою, и тем самым и общую - жизнь – именно из их реальных дел и состоит жизнь и они и определяют ее прогресс. Именно в ее движении – отдельных элементов, объединенных в статистическую, «энергетическую массу» -  проявляется закономерность – естественность - общественного развития. (Брат рассмотрел энергетическую эффективность общества, применив физическую модель, где человека отображает в виде энергетического элемента,  характеризующегося импульсом силы, и направленностью вектора действия См. «Физические аспекты социальной кибернетики»,  с помощью которой оценивает роль «больших» и «малых»,  «центральных» и «периферийных» элементов системы). А «элита» - будь то государственная, гуманитарная, общественная, интеллектуальная – лишь обрамляет эти закономерные процессы, она просто должна их выражать и удовлетворять, им служить – подобно тому, как собака бежит перед группой охотников, забегая вперед - но это вовсе не означает, что она определяет направление движения.  Особенно противно чванство элиты и самовозвеличивание себя и своей роли в истории, пренебрежение и презрение к простым людям, их интересам и мыслям, желание простого их использования (эксплуатации). (Как простой биологической элиты, использующей как естественное право своей силы или красоты, так и интеллектуальной и духовной элиты, использующей преимущества своего общественного положения, образования и воспитания.)  Но мне уже не нужно их признание, включения в «свой узкий круг» (помните, у Высоцкого из блатной песни: «В наш тесный круг не каждый попадал»). Мне вполне достаточно быть самим собой, делать и писать, что хочу и считаю нужным, и если хоть один человек скажет мне за это спасибо – я буду считать свою жизнь полезной и прожитой не напрасно (а такие люди есть, и их не так уж мало).

 ххх

В общем, как любил говаривать-шутить в хорошем настроении мой начальник и сверстник, очень одаренный от природы, но не отшлифованный в бриллиант воспитанием, Вл. Вас. Реутов: «И все-таки  иногда мне кажется, что я не самый умный из людей» - т. е. в остальное время он не сомневался, что он «гений». (Кстати, он меня тоже очень уважал и продвигал, а в качестве «хобби» записывал мои крылатые изречения – о жизни отдела и вообще - в отдельную тетрадь, а на досуге бегал по комнатам нашего отделения и зачитывал их сотрудникам, и они вместе «ржали»). Вот так же и мне иногда сейчас кажется, что не такой уж я дурак – когда так много глупости и наива я вижу у окружающих, той «простоты, что хуже воровства».

Но, извините, несколько отвлекся от темы и не смог остановиться. Хотя мне простительно, живу в глуши, редко общаюсь с людьми и даже с самим собой, через дневник, ноутбук или просто размышления, так как постоянно на изморе от физической «ишачки» и «дел», быта, и нахожусь обычно – когда не работаю и «свободен» - в состоянии тупого оцепенения и расслабления, прострации, не имея сил ярко думать и даже читать, а только лежу перед телевизором перед сном (и в больших количествах поглощаю семечки, они хорошо восстанавливают утраченные организмом калории)  – а все-таки я «интеллигент» и привык думать и говорить. На «мысли» и «саморазвитие» – чтение литературы, технических журналов и «теоретические» работы по садоводству у меня в основном остаются два-три месяца в году – в основном январь - март, когда я «прихожу в себя после весеннее-летне-осенне-раннезимнего спурта по садоводству и строительству/ремонту своего деревенского домишки. Да и то в это время семья не дает мне развернуться (жена не дает работать ночами, днем требует хозяйственных работ, собаку навязали гулять, семейные праздники отмечать, телевизор мешает, гости, готовка еды и пр. быт, отсутствие своего «угла» в квартире – только кухня, где всегда все «скапливаются» и толком не разложишься со своими «бумагами» и ноутбуком; а сил тоже так мало осталось, чтобы много работать и сделать все запланированное и незаконченное).

Ну, а седьмая цель – пропаганда северного – в частности  подмосковного - садоводства – в целом. Это и здоровье, и культура, и расцвет земли русской. И вообще,  садоводство – это не просто занятие, а образ жизни, «оазис для души», возможность одиночества и размышлений на свежем воздухе, хорошего самочувствия и накопления сил для выполнения своих желаний и мечтаний «в большом внешнем» мире. (Но это слишком большая тема, чтобы говорить о ней вскользь, да и много уже сказано на эту тему в других моих работах).

МОИ ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ В САДОВОДСТВЕ

 Часть 2

(второй вариант, написано осенью-зимой 2009-10 гг)

(Пишу повторно, через 3 года - предельно честно и вкратце, ибо в первый раз мысль ушла в песок от подробностей и длинноты изложения. Постараюсь  изложить их предельно искренне, поскольку жизнь подходит к концу, и теперь мне не страшны ни конкуренты, ни враги, а «все должно остаться людям» - это мой опыт, самое дорогое, что есть у меня: «мои года – мое богатство».).

Вначале (когда я оказался безработным, в начале 90-хх гг, и стал в основном жить в деревне)  целью моей была в основном прагматическая – научиться неплохо зарабатывать с садоводческой деятельности – так, чтобы не только по-партизански выживать, как выкинутый рынком на помойку истории «совок», но достойно жить при деревенской (загородной) жизни, на природе, ни в чем не нуждаясь (это уже вторая цель, ибо только на природе я всегда чувствовал себя хорошо, т. е. мне хотелось думать, чувствовать, мечтать и любить), не прося помощи у своих близких, а, наоборот, быть полезным им и вообще людям, так, чтобы сохранить уважение к себе. Что особенно важно в старости, когда человек слабеет, и его затаптывают в жестоком современном мире, морально – всякими явными и неявными способами унижения, а подчас и физически (как уничтожают бомжей подростки или обманом выселяют из квартир расплодившиеся махинаторы). Хотелось найти сферу посильного достойного труда в свободном режиме, и так, чтобы не расходовать бесполезно силы на городские избыточные контакты с огромным количеством людей, на бесконечные утомительные дороги, всякие необходимые общественные формальности, из которых состоит в основном труд современных горожан – где ты должен не столько работать, сколько показывать и постоянно доказывать своему начальству, что ты работаешь и не зря получаешь зарплату. И не ждать дня фиксированной на многие годы своей (мизерной/небольшой или даже неплохой) зарплаты в определенные дни, как животное, когда ему подсыпят корма в кормушку, а работать честно, по своей программе, в свободном режиме, сколько есть сил, в своем ритме и осознанно, делая свое дело. Короче, третья цель – обрести, наконец, долгожданную свободу, о которой мечтал всю жизнь (тот, кто всю жизнь проработал «за колючей проволокой» - проходной оборонного НИИ, понять меня сможет скорее).

А еще была «сверхзадача» - доказать себе и окружающим, в том числе своим бывшим сослуживцам-демократам, начальникам и рядовым, поддавшимися обману и искушениям «рынка», а также всем возомнившим себя гениями и пророками либералам-экономистам-рыночникам из «новых русских», приспособленцам всех мастей - что мы без них обойдемся, а они без нас – нет. Что хромой верблюд оказывается первым только  в краткий миг, когда караван меняет свое направление движения. Что совесть – не слабость и недостаток, а наглый эгоизм-индивидуализм – в перспективе самоистребителен. И дожить до того светлого часа, когда они исчерпают все здоровые ресурсы, оставшиеся от социализма и трудов наших предков-бессеребренников, поносимых коммуняк-совков, перегрызутся и докатятся до дна ямы, которую рыли им (и нам, их почитателям-последователям). И тогда от этого твердого дна мы оттолкнемся, как Иванушка дурачок из «Сказки о коньке-горбунке» от дна котла с кипящей водой, и воспрянем добрыми молодцами в той новой счастливой грядущей жизни, а они сгорят в этом котле истории, как пустой шлак.  Эти времена уже пришли, под названием «кризис» (на самом деле, это никакой не кризис, а лишь начало конца социальным паразитам и порочной рыночной планетарной жизни, мировому капитализму-империализму).

Мне – единственному в нашем «космическом» отделе, поддержавшему открыто ГКЧП в августе 1991 г,  мои сослуживцы (не хочется их называть товарищами, а господами я никогда никого называть не буду) тогда предлагали «уехать на Кубу» (бедную, преданную и затравленную), раз я так предан социализму (хотя я был у них бессменным профоргом отдела в течение 10 лет (как и брат в своем отделе),  они, значит, мне доверяли побольше других - и после моего увольнения они так никого и не выбрали взамен). Я уехал от них куда-подальше – в глухую деревню в самой глубинке области, и начал с нуля новую жизнь, что не так просто в 44 года (возраст, к которому люди только достигают вершин в том деле, которому себя посвятили, а у меня было три диплома в кармане и 28 лет профсоюзного стажа и учебы-работы по специальности, включая 18 лет – в аппарате министерства МРП). А многие из них теперь локти кусают – поработав по книжным ларькам в метро, таксистами, подмастерьями в гаражах и пр., и в мыканиях «катастройки» безвременно состарившись и не найдя себя – о слишком преуспевших я не слышал.